В планах Гиммлера было много грандиозных идей. В числе них это возрождение рыцарства и о создание обширной компании по проведению биологических опытов с использованием его «принципов крови». Частично внедрить в жизнь эти идеи помогла ему служба СС, наложившая значимый отпечаток на гестапо.
Гиммлер являлся рейхсфюрером СС или, так называемым, главнокомандующим отрядов охраны всего рейха. И служба СС была для него непоколебимым исполнительным органом, «его личной вещью» от первого дня до времени падения рейха.

Чтобы иметь представление о работе нацистской административной машины, где взаимосвязь разных иерархий — госслужащих и военачальников регулярной армии, верховных лиц партии и особой верхушки СС — достигла невообразимой сложности, необходимо разобраться в том, что же конкретно представляла собой СС. Эта структура по мере своего развития стала внедряться во все органы и звенья не только партии, но и госуправления, не только общественных организаций, но и частных фирм. Приблизительно с 40-го года все сколько-нибудь влиятельные лица режима, все чиновники полиции и начальники крупных ведомств входили в структуру СС или получили в ней в качестве поощрения важные должности.

Цели и убеждения СС день за днем постепенно проникали в жизнь германских граждан, а все руководящие органы были подчинены людям, которые из-за своей принадлежности к СС находились в той или иной степени под влиянием Гиммлера, который ввел два главных принципа СС: расовый отбор и слепое повиновение.

Байки о расовом отборе были красиво завуалированы псевдонаучными теориями, всецело отвечающие вкусам Генриха Гиммлера. Государство, которое в течение многих столетий заселялось различными племенами и народностями, в том числе и славянами, где происходило смешение многих племен и рас, оказалось под мощным воздействием всех этих факторов на население германских территорий до самой Эльбы, — для такого государства достижение «чистейшей нордической крови» могло бы быть только шуткой. Но в немецкой стране, казалось, никто не замечал этого, или, по крайней мере, ни один человек не решался об этом сказать во всеуслышание.